Приветствуем вас на форуме самостоятельных путешественников РУССКИЙ BACKPACKER!
Форум существует с 2004 года и является некоммерческой площадкой, посвященной самостоятельным путешествиям, т.е. путешествиям, организованным по возможности без помощи турфирм и других посредников.
Backpacker (от англ. Backpack – рюкзак) – путешественник с рюкзаком.
Среди форумчан есть и идейные автостопщики, и любители велопутешествий, и те, кто ездит только общественным транспортом или на своих авто, но большинство путешественников не ограничивают себя каким-либо одним способом перемещения в пространстве. Объединяет всех нас желание «проживать» путешествие по максимуму, так, как хочется самому себе.
На форуме накопился огромный объем информации, если же вы не смогли найти ответ или вам нужен индивидуальный совет – смело спрашивайте!
В Скаген мы попали поздно ночью. Ветер был такой, что не давал открыть двери машины и багажник. Еле выбрались и в здание отеля не вошли, а влетели.
Алеша, устав от бесконечной сырости, попросил себе в местном баре водки. Ему налили. Вот столько. Порция такая.
Отель «Color Skagen», который я забронировала, привлек четырьмя звездами, удачным местоположением и большой парковкой. Утром мы вышли на завтрак и не поверили глазам своим, все было залито солнцем. Я уже начала было думать, что солнце в принципе не знает о существовании Дании. За завтраком я никак не могла понять, почему в отеле кроме нас нет ни одного человека моложе семидесяти. Здесь были пенсионеры всех мастей и состояния здоровья: с палочками, на инвалидных колясках, с портативными аппаратами ИВЛ или чего-то похожего. Вкусно поев, мы отправились искать конец света – тот самый мыс, где сливаются моря. Доехали до края дороги, припарковались, пошли.
Место – удивительное. Огромная песчаная коса, с одной стороны – зеленая дюна с шиповником и длинной травой, с другой – море.
И такой ветер, что друг друга не слышно. Мелкий белый песок забивается всюду.
Мы долго-долго шли по косе, а когда дошли, увидели, что два моря, и правда, совершенно разные по цвету: Балтийское – синеватое, а Северное – коричневатое. И граница между ними такая отчетливая, как по линейке проведенная, без смешения и слияния цветов, что увидит и слепой.
Вода в морях разной плотности, вот и не смешивается. Такое простое физическое объяснение, и ничего не объясняющее, потому что объяснить это невозможно.
Ветром Скагена сдуло миф восьмой: все явления можно объяснить с научной точки зрения. Объяснить можно. Но от этого явление не становится понятнее. Потому что объясняешь, как правило, механизм, а не суть, первопричину и первоисточник.
Я скинула кроссовки, чтобы походить по водам двух морей, дети немедленно последовали моему примеру.
Волны морей сходятся прямо на этом узком мысе, схлестываются ладонями и раскатываются назад.
Купаться там, даже если бы очень хотелось, нельзя – течения и водовороты.
Пока мы минут десять бегали, кроссовки засыпало песком почти до холмика.
Кроме дикого ветра и потрясающей красоты двух морей, здесь еще очень красивое освещение.
Датские художники называли Скаген «океаном света». И правда, там света не просто много – он какой-то особый, непривычный глазу. Даже описать сложно: как будто он идет не только сверху, с неба, но и еще от моря, и от песка, и даже от этой травы. Может, такое впечатление из-за того, что белый песок постоянно поднимается ветром над землей, и кажется, что это не песчинки, а световые лучи.
Облака здесь низкие и объемные, как в 3D.
Маломобильных туристов на косу привозит специальный трактор с прицепом-вагончиком. Хотя мимо нас совершенно своим ходом шла старушка, у которой от носа тянулись какие-то трубки к коробочке размером с кирпич, висящей на боку. Здесь вообще нет проблем с правами маломобильных граждан – для них везде пандусы, лифты, подъемники, туалеты, поэтому инвалидов, лихо рассекающих по городу на легких маневренных колясках, много. У некоторых от носа идут такие же трубки к специальным сумочкам, а они спокойно сидят в кафе, рассматривают картины, прицениваются к овощам у зеленщика, смеются. Поначалу стыдливо отводишь от них глаза, потом начинаешь исподволь рассматривать, а потом привыкаешь – ну, инвалид. Ну, едет. И молодец. И правильно делает.
Это с хрустом был раздавлен миф девятый: сделать доступную среду для инвалидов сложно. Ерунда – в Дании все доступно, и барьерность-безбарьерность никого не напрягает, ни обычных людей, ни самих инвалидов.
После косы вернулись немного назад – там стоял маяк.
Интернет говорил, что на маяк можно подняться. Но он не объяснил, что это очень узкая крутая лестница с бесконечным количеством ступенек. Вброшенные ветром в дверь маяка, с песком, скрипящим в мокрых кроссовках, волосами, стоящими только дыбом и не желающими ложиться на место, мы поздоровались со смотрителем и по его жесту пошли наверх.
Где-то на середине лестницы я опухла. На трех четвертях поняла, что умру прямо здесь. На четырех пятых прижалась к стене и втянула живот, чтобы пропустить спускающихся. Иначе там было не разойтись. Когда закончились деревянные ступеньки, и после них пошла трехметровая железная лесенка, я снова вспомнила, что боюсь высоты.
На дрожащих ногах вылезли на смотровую площадку вокруг маяка. Узкий деревянный помост, безусловно, ненадежный, огороженный невнятными на мой взгляд периллами, и главное – ветер! Тут он был такой, что просто прижимал к башне, не давая сделать ни шагу. Или к периллам – смотря с какой стороны ты стоял. Никакая сила на свете не заставила бы меня разжать руки, отпустить перилла и пройти по этой площадке. Кроме любопытства. - Мама, держи меня крепко, - вцепился в мою руку Женя.
Вид с маяка открывался такой, что он потом мне иногда снился во сне.
Это залитое не солнцем – светом пространство, четкая полоска между морями – синим и коричневым, вересковые пустоши вокруг и несколько маленьких фахверковых домиков внизу – красота не просто сумасшедшая – редкостная. Такого я нигде не видела. Наверное, из-за этого странного освещения. И, конечно, мозг никак не может согласовать с глазом одну вещь: общая вода, но четко разного цвета, без переходных полутонов, как, например, при смене глубины, и создается впечатление, будто моря разделены невидимым барьером, из-за которого ни прядь одного моря не вливается в другое.
Совершенно обалдевшие, пошли осматривать Скаген. Маленький, почти игрушечный городок. Аккуратные улочки, миленькие домики, узенькая железная дорога со светофориком – просто продолжение макета лего из Леголенда!
Настолько красивый, что кажется какой-то декорацией.
Сели пообедать в ресторанчике. Мы уже привыкли к датской кухне. Сталкивались с разными неожиданностями. Вывели некие закономерности.
В некоторых ресторанах, конечно, кроме бутербродов, еще есть стейки. И морепродукты – тут их много.
Рыба, креветки и даже лангусты здесь стоят столько же, сколько и мясо. Но рыбу датчане стараются непременно испортить толстым слоем панировки. Несколько раз мне приносили селедку. Когда я впервые положила кусочек в рот, я подумала, что она во что-то обмакнулась нечаянно. Ты готовишься к одному вкусу, а получаешь совершенно другой, как если бы взял горчицу, а это оказалось варенье. Селедка здесь сладкая! Сладкая, да! Неожиданно. Правда, по-своему вкусно.
Миф десятый махнул рыбьим хвостом, ныряя в глубину моря: не верь глазам своим. Не все то соленое, что селедка.
А видов икры мы уже попробовали штук пять. Ни в какое сравнение с нашей не идет – пресная и резиновая какая-то. Вода здесь стоит дороже кофе. Ну или столько же. И это не кофе дешевый, это вода дорогая. От 200 рублей за бутылочку. В ресторанчике разговорились с мальчиком-официантом – он обратился к нам по-русски. Оказалось, поляк из Познани, приехал на заработки. Говорит, для них это обычная практика – в Дании на турсезон всегда нужны рабочие, а платят здесь хорошо. Уезжать из Скагена откровенно не хотелось. Это было первое место в Дании, где не шел дождь, и все здесь было какое-то чудное, по по-хорошему… В общем, это было такое Зазеркалье, которое тоже переворачивает тебя и сбивает твою точу сборки, как сказал бы Кастанеда, но делает это по-хорошему. В таком Зазеркалье и пожить хочется.
Но… Накануне вечером мне не спалось. С этой фразы начинаются все наши отклонения от логичной прямой. Я даже думаю, что муж скоро мне будет подсыпать снотворное в чай. Ясно было только одно: до Копенгагена доехать мы за вечер после Скагена не успеем. Значит, новое место ночевки должно быть с какой-то изюминкой. И еще не давала покоя мысль: как это – мы были в Дании, на родине викингов, а викингов видели только мертвых, в музее. Конечно, может, хороший викинг – мертвый викинг, но это скучно. Просторы рунета давали информацию невнятную. Собрав остатки мозга, начала искать информацию на английском. И нашла! В деревушке рядом с городком Рибе есть некая деревня викингов. Довольно большая. Едем? Едем.
В самом Рибе отели были смутными, поэтому выбрали некий «Колдингфьорд», соответственно, в Колдинге на берегу фьорда. Доехали вечером.
Отель был похож на Бельведер. Совершенно не в датском стиле. Старинные кирпичные двухэтажные здания, лепнина, резная чугунная решетка, потрясающая балюстрада, брусчатка вместо асфальта – и все это в огромном парке, да еще и с видом на воду.
Получили на респешене карточку от номера. Прошли к своему корпусу. Вдруг белые деревянные двери распахнулись нам навстречу. Мы посторонились – кто-то же выходит? Никого. Подумали. Вошли. Двери закрылись. Я такого нигде не видела: обычные деревянные белые двери с крашеными рамами – даже не пластик – и распахиваются сами. В старинном здании в сумерках выглядело сказочно. О фотоэлементах думать не хотелось, и мы придумали легенду о призраке дворецкого, который ходит по отелю и присматривает за всем.
Номер, как обычно, хай-тек. Огромный номерище.
Мы поужинали и сходили в бассейн. Лезть во фьорд в плюс пятнадцать при сильном ветре после наших бесконечных промоканий и продуваний не хотелось совершенно.
Потом я нашла информацию, что этот отель отелем стал недавно, а изначально его сто лет назад построили как детский туберкулезный санаторий.
Детям приходилось долго жить вдали от дома, и власти решили, что им удобнее будет в настоящем дворце. Это дворец, выстроенный специально для детей! Но потом туберкулез в Дании победили. И санаторий стал отелем.
- Му-у-у! – низко замычало что-то. - Мам, корова, да? - Бык. Мы шли по песчаной дорожке к низкому домику, крытому толстенным слоем соломы. Деревня викингов.
Нас обогнал веснушчатый парень, стриженый под горшок, в домотканой рубахе, портках и невнятных чуньках. У длинного домика сидела девушка с распущенными волосами, одетая в юбку из грубой ткани, кофту, с каким-то передником. На плечах у нее лежал зеленый толстый платок. Девушка что-то мастерила.
Войдя в дом, осмотрелись. Глаза долго привыкали к полумраку. Слева и справа – длинные ряды деревянных полатей, на которых равномерно разложены шкуры.
В середине – такой же длинный огромный стол. Вдоль него – скамейки.
Сбоку горит огонь, на нем висит котелок, и парнишка, похожий на того, что обогнал нас, помешивает в нем что-то. Идет густой пахучий дым.
Деревня викингов около Рибе живет такой же жизнью, как при викингах.
Это не музей, это место, где воссоздан их быт, а сотрудники деревни – такие же экспонаты, потому что реально (по крайней мере, днем) живут в ней.
У них большое хозяйство: выйдя из дома, мы увидели того, кто мычал – большого черно-коричневого быка. Рядом с ним ходили две коровы, а поодаль лежал привязанный к колышку полосатый, как тигр, бычок. Дети тут же бросились его гладить, и бычок терпел, нервно поводя ушами. Рядом ходили козы, а в загоне бегали поросята, куры и огромный пестрый петух.
В соседнем доме мы увидели пустую кузницу. Дети побили молотом по наковальне (Женя – с моей помощью, иначе он молот и не поднял бы), пораздували огромные меха.
Дальше был еще один дом, такой же длинный и темный, с такими же спальными местами, и какая-то пожилая женщина в одежде викингов, закатав рукава, раскатывала на столе настоящие лепешки, и мука взлетала под ее руками и медленно оседала в луче света, падающем из узкого окна.
Мы дошли до какого-то места жертвоприношения. На длинных кольях там была растянута шкура лошади с оскаленной головой, а рядом, поменьше, шкура козла, тоже с головой и рогами. Под дождем мокли баночки с монетками и остатками пищи. Женя бросил лошади рублик.
Перешли по деревянному мостику через речку. Из-за кустов слышался металлический звон. Пошли на звук. Вдруг прямо на нас с мечом в руке вышел загорелый рыжебородый викинг в зеленой грубой рубахе, серых штанах и мягких кожаных сапогах. Там была какая-то мастерская, где под навесом несколько викингов вырезали что-то из дерева, а чуть дальше еще один чинил шлем. Рядом стояла корзина с мечами и шлемами. Можно было надеть, пофотографироваться и даже слегка подраться на мечах.
Шлемы были жутко тяжелыми, а меч я, например, удержать одной рукой могла бы, а вот драться – точно нет, только двумя.
Юноши-викинги были очень натуральными. В определенное время они устраивают для детей рыцарские турниры, где учат драться, стрелять из лука и т.д., но наши мальчишки застеснялись – все общение на английском, которого Женя не знает, а Арсений подумал о спецлексике, которую они вряд ли учили на уроках – и не пошли. Дальше у викингов – мастерские. Сидит в маленькой кузнице кузнец и кует мечи.
Мы постояли, понаблюдали за его работой, поговорили. Оказывается, небольшой кинжал можно выковать за день. Меч – дня за три. Он говорил, что острие специально делает тупым, чтобы никто не поранился – это же не боевое оружие. Кузнец поддувал меха, стучал молотком, рассказывал, а потом дал Жене подержать теплый, только что выкованный клинок, и восторженный Женя сказал, что он теперь мечтает стать кузнецом. Рядом в палатке что-то шили женщины. Они были одеты в длинные юбки, простые блузки типа лифов, на плечах или рядом – прямоугольные накидки. И у всех какие-то украшения: бляшки, пряжки, броши, подвески, замысловатые браслеты.
Я заглянула в большой открытый дом по соседству и глазам не поверила. Посередине у верстака на кучке стружек стоял волшебник.
Он был лет семидесяти, высокий, плотный, круглолицый, на глазах его ловко сидели небольшие очки, а белые волосы были собраны в хвост длиной до пояса. Одет он был тоже в грубую рубашку и штаны. Волшебник поднял глаза, коротко посмотрел на нас и продолжил свою работу. Он вырезал на большой деревянной поверхности фантастическую летящую птицу. Рядом стояли уже готовые резные изделия поразительной красоты. Маленький ножичек ловко ходил в его руках. Мы подошли поближе. Одно движение – и у птицы открылись глаза. Еще несколько точных взмахов – и она приоткрыла клюв. Можно было стоять и смотреть бесконечно, но дети потащили нас дальше. В реке рядом стоял корабль. На судах викингов можно было ходить и в море, и в реке, они были хитро устроенные, небольшие и верткие. В длину они были метров по 30, а в ширину чуть больше четырех. Разместиться там могли от 30 до 70 гребцов. Боевые корабли викингов назывались драккары, а торговые – кнорры.
Начался дождь. Арсений надел капюшон. Его обогнала пожилая женщина в длинной юбке, прикрывающаяся сверху толстым растянутым платком-накидкой. - Это мой зонт, у викингов такие зонты были, - сказала она ему по-английски и улыбнулась.
Нам оставалась детская площадка, перебраться к которой можно было по камням в воде. Был, конечно, путь и посуху, кривой и неудобный. Первый на камни залез папа. Дети весело заскакали вслед за ним.
В сувенирном магазине мы с Алешей купили по ложке, выкованной местным кузнецом, мне кожаный браслет с кованой змеиной головой, а детям понравились амулеты в виде топоров викинга.
Рибе – старейший город Дании, основан не позже 8-го века. Маленькие мощеные булыжником улочки с фахверковыми домиками, на которых написан год – 1735, 1629…
Город пережил чуму, наводнение, которое потопило 8 тысяч его жителей, крупный пожар, войска Наполеона и Гитлера, потерю главного источника дохода –– когда-то из здешней реки О Рибе корабли выходили в море, а потом устье реки заилилось, и мореходство в Рибе умерло.
Рибе знаменит несколькими вещами. Во-первых, тут один из самых старых датских соборов – его заложили в 12 веке.
Во-вторых, здесь многое сохранилось от средневекового быта. Например, зеркала на фасадах домов. Знаете, зачем они нужны? В средние века женщине неприлично было выглядывать в окно. А знать, что происходит на улице, хотелось. Вот женщины и придумали такую систему зеркал, при которой и приличия соблюдены, и любопытство удовлетворено.
В-третьих, здесь в 1641 году казнили самую известную датскую ведьму. Ее звали Марен Сплид (Сплидс). Была она содержательницей гостиницы, а муж ее портным. Сосед, тоже портной, позавидовал их достатку и сообщил Великой Инквизиции, что известная горожанка Рибе Марен Сплид – ведьма. Мол, она вместе с двумя незнакомыми ему женщинами проникла к нему в дом ночью, схватила его, дунула ему в рот, чтобы извести. Его вырвало чем-то живым. Марен задержали, судили, однако муж и горожане вступились за Марен, и ее оправдали. Но соседу очень хотелось монополизировать бизнес. Два портных – меньше денег каждому. И он снова донес на Марен, уже королю Кристиану Четвертому. А король был известен тем, что охотно верил в ведьм и их злые чары. Тем более, что дела у него как раз пошли не очень хорошо, и в правлении намечался кризис. Кто виноват? На ведьм удобно все свалить. При Кристиане Четвертом, любимом короле датчан, было сожжено больше всего ведьм. Король повелел судить Марен еще раз, и ее снова оправдали. Тогда Марен король сам взялся судить женщину. Марен пытали, она призналась, и ее сожгли около Рибе. За 80 лет в Рибе обнаружили 22 ведьмы. 11 из них сожгли. Это в маленьком городке!
Заночевать решили в том же Колдинге – очень понравился отель. И снова здесь были сплошь пенсионеры. Но мы уже поняли: в Дании очень хорошие пенсии. Очень. И пенсионеры могут позволить себе ездить по стране и жить в отельчиках. Пока остальные датчане работают. Средняя продолжительность жизни здесь – 78 лет у мужчин, 86 – у женщин. Утром выехали в Копенгаген, но попали в пробку на автобане и ушли на проселочную дорогу. Там были очень милые деревушки, а потом за листвой блеснуло море, и мы решительно свернули к нему.
Уютные домики, сосны, пустой песчаный пляж и море, море, море.
Походив по пляжу, вернулись к машине. Рядом было уличное кафе на два столика. Взяли по хотдогу и чашке кофе. Хозяин – приветливый датчанин – недоумевающе спросил, почему наши дети не учатся, ведь август. Мы сказали, что мы из Москвы, и у нас школьники начинают занятия с первого сентября. А бедные датские дети в августе учатся. Впрочем, в такую погоду больше все равно делать нечего. Хозяину было скучно, поэтому мы разговорились. Оказывается, та ужасная дождливая ветреная погода, которую мы так проклинали – это хорошая погода. Хозяин недоумевал, чем она нам не понравилась – при том, что за время нашей беседы дважды начинался короткий, но сильный дождь. Говорил, здесь бывает так, что дождь не прекращается неделями.
Я спросила, пользуются ли они почтовыми ящиками, которые стояли у каждого дома, и хозяин ответил – а как же! Чуть позже мы увидели почтальона на велосипеде со стопкой газет. Это при том, что интернетизация Дании высока. Однажды на открытой площадке для отдыха посреди трассы, где были только мусорка, туалет и столик со скамейками, мы увидели табличку, на которой крупно написан логин wi-fi и слово free. Простившись с датчанином, мы доехали до Копенгагена, припарковались в центре – начинались выходные, и стоянка была уже бесплатной – и пошли гулять. Алеша как дипломированный философ непременно хотел найти памятник Сёрену Кьеркегору. И мы его нашли. Во дворе какого-то то ли университета, то ли еврейского центра.
Потом надо было купить сувениры. Сделали мы это на главной торговой улице, особо не заморачиваясь. Ну и вымокнуть напоследок под датским дождем – а как же без этого!
Улетала из Дании я все-таки с радостью. Очень некомфортно жить в стране, где все с виду так, как и у тебя на родине, но по сути абсолютно по-другому. Арабские страны, например, и по форме другие. Индия и Китай – тоже. Поэтому ты заранее настраиваешься, что все иное. А здесь – просто страна антиподов. Где все удобно, рационально, и чтобы оно таким оставалось, ты тоже должен вписаться в жесткие рамки этой рациональности. Я поняла, почему они убили жирафа Мариуса, здорового, но не пригодного к размножению. Зачем его кормить, если он не будет размножаться? Это нерационально. Никакой жестокости – да что вы! Просто если отступить от этой правильности, рухнет весь строй. Все должно быть так, чтобы было удобно. Дожди – значит, чтобы не было грязи, весь город в асфальт и брусчатку, а приствольные круги деревьев накрыть. И ты мокрый, но чистый. Нужны городу деревья, мало их, плохо растут – значит, каждое из них – ценность, и чтобы их сохранить, мы не дерево спилим, а в здании, до перекрытия которого оно доросло, дыру проделаем.
Трактора на полях чистейшие, заборы аккуратнейшие, все подстрижено и замечательно, потому что это правильно. И ты тоже такой же правильный, аккуратный, чистейший, подстриженный. Но от этой правильности, практически медицинской стерильности во всем хочется сбежать. Туда, где есть место небольшому хаосу и романтике. Потому что, если верить мифам, только из хаоса может что-то родиться. Из порядка не рождается ничего.
А здесь – даже пресловутые капли датского короля на поверку оказались лекарством от кашля. Плюс мое дурацкое ощущение: если я где-то без машины, мне некомфортно. Я должна четко знать, что в любой момент могу сесть и уехать, будь то Мытищи или Копенгаген.
То, что Дания переворачивает твое представление о мире – да. То, что захочется туда вернуться – вряд ли. Красивое, но такое холодное и чужое Зазеркалье.
То, что Дания переворачивает твое представление о мире – да. То, что захочется туда вернуться – вряд ли. Красивое, но такое холодное и чужое Зазеркалье.
Так что до свиДания, а точнее, прощай! Если интересно, на ютубе есть видео нашего путешествия из четырех частей: